Дорогие друзья,

Приветствую вас из кабинета Tricontinental: Института социальных исследований.

18 ноября студенты из Университета Джавахарлала Неру (JNU) прошли маршем к парламенту в Нью-Дели, как часть своего более широкого протеста против повышения платы за обучение. Когда студенты начали свой марш, полиция Дели объявила марш незаконным. Так как студенты настаивали на своём, полиция начала арестовывать и избивать их. Марш продолжился, несмотря на репрессии. Полиция набросилась на студентов и начала избивать их с удвоенной силой. Шашибхушан Пандей снял свои тёмные очки и сказал: “Я слепой”, — на что офицер полиции ответил: “Зачем ты пришёл протестовать, если ты слепой?”.

Студенческий профсоюз Университета Джавахарлала Неру (JNUSU), который возглавил компанию против уничтожения государственного образования, показал, что огромные суммы денег были подарены большим корпорациям в виде налоговых льгот и кредитов, которые не были выплачены, в то время как студенты вынуждены брать деньги у своих родителей, брать кредиты в банках или бросать образование совсем. Приоритеты правительства, и в целом нашей цивилизации, которая даёт предпочтение налоговым льготам капиталистическому классу в то время, как она подрывает потенциал студентов, — это приоритеты цивилизации, которая сбилась с пути. В своем флаере приуроченному к Долгому Маршу к Парламенту, JNUSU задала два очень простых вопроса: “Давайте требовать ответа: может ли 99% учиться или нет? Давайте спросим почему налоги 99% тратятся только на 1%?”. Ответ на них был дан сапогами, палками и водометами полиции. Президент JNUSU Айше Гош, который был задержан в этот день, сказал через социальные сети, что избиения и запугивания “не помогут заглушить наши голоса”.

Рохини Долуи противостоит полиции, 18 ноября 2019. Sreekanth Sivadasan / Среекант Сивадасан.

Хэштэг для этой череды протестов #feesmustfall (плата за обучение должна быть отменена) является эхом возгласов протестующих против повышения стоимости обучения по всей планете от Южной Африки до Чили. Почему правительства поднимают стоимость обучения и делают высшее образование дорогостоящим? Во-первых, нападение на высшее образование является частью более широкой политики жёсткой экономии, где правительства сокращают социальную сторону своего бюджета — здравоохранение, заботу о пожилых людях, борьбу с бедностью, образование, чтобы не поднимать налоги, которые корпорации должны будут платить. Во-вторых, стало очевидным, что государственное образование и студенческие союзы в государственных университетах являются очень важными пространствами, которые бросают вызов иррациональности политике неолиберализма и неофашизма. Аргумент который приводят сторонники повышения стоимости образования гласит, что долги, которые студенты должны будут взять на себя, поспособствует дисциплинированнею студентов и заставит их больше времени уделять своим индивидуальным карьерам, чтобы быть в состоянии выплатить свои долги, а не забивать себе голову вопросами серьёзной политической важности.

Политики руководствуются, как кажется, самой узкой интерпретацией роли образования; они смотрят на образование как на часть достижения индивидуальной карьеры, а не как на часть построения общества. Основные тенденции капитализма — это не позволить образованию быть общедоступным ресурсом и коммодификация образования. Если образование сводится к коммодификации, то студенты превращаются в продукты. Стремление к познанию новых идей и стремление вообразить новый мир, основанный на ценностях гуманизма, ослабевает среди студентов. Воздействие на учителей зеркально отображает воздействие на учеников, так как учителей вынуждают больше времени посвящать преподаванию и меньше времени исследованию, больше преподавать и вести меньше дискуссий о базовых политических ценностях (как было недвусмысленно заявлено в Проекте национальной политики правительства Индии в области образования). Прабхат Патнаик, почётный профессор в JNU, довольно правильно аргументирует, что “научная общественность, которая сведена только к преподаванию и проведению исследований в ущерб заботе о защите свобод и прав, не сможет толком ни преподавать, ни вести исследования. Для этого необходимы свобода мысли и самовыражения; отказ в этих свободах также наносит вред преподаванию и исследовательской работе. И все же в этом проекте нет ни слова об этом, несмотря на то что эти свободы в настоящее время находятся под угрозой, с угрозой судебного преследования за подстрекательство, которая нависает над научной общественностью всё время”. Мысль высыхает, университеты и колледжи превращаются в интеллектуальные пустыни.

29 ноября студенты в Пакистане выйдут на улицы, проблемы с которыми они сталкиваются те-же что и проблемы, с которыми сталкиваются индийские студенты. В связи со всплеском студенческих возмущений, историк Аммар Али Джан пишет об “отсутствии принципов”, об отсутствии ясной программы, которая “преследует наше настоящее, с засильем замешательства и цинизма, которые блокируют возможность трансформаторной политики.” На Фестивале Файз, организованный студенческим коллективом в Лахоре, Арой Аурангзеб, Мохсин Абдали и другие скандировали революционные слоганы с тем, чтобы наши надежды прорвались через стену цинизма и замешательства и проложили дорогу к трансформации. Слова, которые они скандируют на видео ниже взяты из стихотворения Бисмилы Азимабади; это сильные строчки:

Желанием самопожертвования полны наши сердца
Мы увидим, насколько сильна у убийцы рука. 

Студенты на фестивале Файз, ноябрь 2019.

Пение о самопожертвовании не является метафорой. Эта неделя стала 25 годовщиной с момента убийства пяти студентов и молодых активистов в Керале: КК Раджива, КВ Рошана, К Шибулала, К Мадху и С Бабу; эти активисты из Демократической федерации молодежи Индии и Федерации студентов Индии боролись, чтобы защитить и расширить государственное образование. Они были убиты праворадикальным правительством из-за своих надежд.

Мученики Кутхупарамбы. 

За неделю до того, как индийские студенты вышли на марш к парламенту, делегаты из 60 организаций, профсоюзов и политических партий собрались в Бразилии (Бразилия) на народный саммит членов стран БРИКС. Заключительное заявление этого собрания хорошо отображает то, что говорили студенты в Дели — мы требуем перемен ради того, чтобы у нас было будущее. Идея “будущего” является фундаментальной для нашего времени. Неолиберальная мысль склоняется к аргументу, что мы живём в бесконечном настоящем; “будущее”, этот утопический концепт, больше невозможно. В другой недавней статье, Прабхат Патнаик развивает известную мысль Маркса о том, что “философы лишь различным образом объясняли мир; но дело заключается в том, чтобы изменить его”. “Маркс”, — пишет он, — “не указывал на два обособленных действия: объяснение и действие. Скорее, Маркс аргументировал, что один тип интеллектуала интерпретирует мир находясь “захваченным внутри видения мира как он есть”; другой тип интеллектуала интерпретирует мир “опираясь на точку зрения, которая подразумевает конструирование образа мира отличного от настоящего”.

Программа действия, которая преодолеет контуры настоящего, начертанные противоречиями капитализма, неизбежно столкнётся с ограничениями системы; адекватное финансирование социального сектора — включая высшее образование — не доступно согласно этой системе, не потому, что её менеджеры не информированы о низком уровне финансирования, а потому, что они преисполнены решимости не предоставлять его. Для того чтобы бороться за будущее, за революцию, необходимо постоянно бороться за настоящее, за реформы; “Революция”, — пишет Прабхат Патнаик, — “является итогом бескомпромиссной преданности реформам, хотя необходимо чтобы их итог шёл дальше самих этих реформ”. Этим итогом, по определению народного саммита членов стран БРИКС, должно стать будущее.

Lowkey (featuring Mai Khalil), Iraq2Chile, от Ирака до Чили (Martyrs of Hope, Мученики Надежды), 2019.

Когда реформы приближаются к затвердевшему краю того, что является дозволенным, как например национализация ресурсов, тогда покров цивилизованности исчезает. В заключительном заявлении народного саммита членов стран БРИКС, появляется фраза “гибридная война”. В нашем досье номер 17 (июнь 2019), мы развили этот термин и охарактеризовали его, как “комбинацию нетрадиционных и традиционных способов, которые используется рядом государственных и не государственных субъектов, которые пересекают весь спектр социальной и политической жизни”. Переворот против правительства Боливии 11 ноября был в точности осуществлён с помощью стратегии гибридной войны. Существовала долгосрочная борьба, почти что на протяжении 13 лет, с целью подорвать правительственную политику национализации ресурсов, часть которой на прямую проводилась посольством Соединенных Штатов. (В 2007, когда некоторые американские магнаты горнодобычи хотели встретиться с вице-президентом Боливии, посол Соединенных Штатов Филип Голдберг сказал “к сожалению, без динамита на улицах, маловероятно, что посольство или международные горнодобывающие компании смогут достичь даже этой минимальной цели”). Без динамита на улицах: все было превращено в оружие на протяжении последних лет, в том числе Организация американских государств (60% бюджета которого выплачивается правительством Соединенных Штатов), боливийские генералы (многие из которых прошли подготовку в Соединенных Штатах), и даже интеллектуалы и лидеры негосударственных организаций.

Острым краем гибридной войны является борьба за информацию. Одной из жертв этой гибридной войны стал сам факт огромных достижений правительства Движения к Социализму (Movimento al Socialismo, MAS), во главе с Эво Моралесом Айма в Боливии. Как если бы Моралес и его правительство навлекли этот переворот на самих себя, и он не был переворотом против ресурсного национализма, осуществленного неофашистской группировкой внутри Боливии (теперь виновные в резне в Сенкате). Против этого небрежного, и влекущего за собой последствия — пренебрежения работы, проделанной правительством MAS, Роксана Данбар-Ортис, Ана Мальдонадо, Пилар Троя Фернандес, и я написали «Письмо интеллектуалам, которые презирают революции во имя идеализма». Наше письмо посвящено ритму революции и центральной роли социалистического феминизма представительниц коренных народностей в революционных процессах в Боливии и Венесуэле. Ниже небольшой отрывок из этого эссе:

Этим революционным процессам не только пришлось работать внутри правил либеральной демократии, но в то же время они построили новые институциональные структуры через коммуны и другие формы. Именно благодаря победе на выборах и руководству государственными учреждениями Боливарианская революция смогла направить ресурсы на увеличение социальных расходов (на здравоохранение, образование, жилье) и в сторону прямой атаки против патриархии и расизма. Государственная власть, в руках левых, была использована для того, чтобы построить новые институциональные структуры, которые расширяют государство и преодолевают его. Существование этих двух форм — либеральные демократические институты и социалистически-феминистские институты привели к преодолению предубеждения о мнимом “либеральном равенстве”. Демократия, если она сводится к акту голосования, заставляет людей верить, что они являются гражданами с такой же властью, что и другие граждане, вне зависимости от их социально-экономической, политической и культурной позиции. Революционный процесс бросил вызов этому либеральному мифу, но он ещё не смог преодолеть его, как это видно и в Боливии, и в Венесуэле. Это борьба за создание культурного консенсуса вокруг социалистической демократии, демократии, которая укоренена не на «равном голосовании», а в реальном опыте создания нового общества. 

С теплотой, Виджай.